С момента выхода предыдущей статьи,
посвященной нецелостности Йога-сутры прошло уже много времени и, вероятно,
внимательный читатель заждался, а невнимательный подзабыл о чем речь. Поэтому
перед прочтением статьи рекомендую ознакомится с предыдущей. Для тех же кому
лень, напомню основной вывод. Йога-сутра
не является целостным текстом, написанным одним автором в одно время, а состоит
из нескольких целостных фрагментов, написанных в разных Традициях, значительно
отстоящих друг от друга по времени.
Какие же методологические основания
возможны для четкого выделения этих фрагментов?
1.
Стилистическая целостность каждого
фрагмента.
2.
Единство тезауруса, используемых понятий.
3.
Однотипность описываемого
психотехнического опыта.
4.
Наличие дословных и целостных цитат в
других источниках.
На основании этих критериев я выделил в Йога-Сутре
пять разных фрагментов. Не считая четвертой главы, чуждость которой основному
тексту практически несомненна. И буддийский вкраплений размером 1-2 строки.
Последние крайне узнаваемы резкой выбиваемостью из основного текста, а также
тем, что являются цитатами из палийских сутр.
Первый фрагмент я назвал «Интеллектуальная эмпирическая йога».
Именно с него начинается сутра и, вероятно, именно этот фрагмент был древнейшим
ее вариантом. Основные положения фрагмента изложены в сутрах 2-4.
yogaś-citta-vṛtti-nirodhaḥ
॥1.2॥
tadā draṣṭuḥ
svarūpe-'vasthānam॥1.3॥
1.3 Тогда драштар (внутренний
наблюдатель), находится в своем истинном неизменном состоянии.
По духу чем-то напоминает экзистенциализм.
Есть глубинное созерцающее начало – драштар, причем о его природе Сутра не
говорит, поскольку он скорее переживается, чем понимается. Это начало
отождествляется с чем-то более поверхностными структурами психики (вритти) и при этом «размывается»,
становится сарупьям – со-форменным
своим вритти. Задача человека практикующего эту йогу – прийти к такому
состоянию, когда Драштар находится в своем
истинном, глубинном состоянии, в своей собственной форме (сварупа). Вот очень
такая, интеллектуально-философская
йога.
Что такое в данном случае самадхи? Это «очищение»
изначально чистого восприятия от вритти. Самадхи
в конце первой главы – это что-то очень когнитивное. Это состояние, в котором йогин
воспринимает мир «as is», как чистый Драштар, не будучи окрашенным всевозможными вритти. Это,
наверное, мечта философа-интеллектуала «и наконец-то я увижу, как оно всё».
После самадхи – ничего, на этом
заканчивается глава и первый фрагмент.
Второй фрагмент имеет уже онтологические
и более приземленные цели. Я его назвал «Субстанциональный
мистицизм». Хотя, если присмотреться, это абсолютно узнаваемая Санкхья. Есть
Пуруша, и Пуруша – это уже не экзистенциальное переживание, а нечто вполне
ощутимое. Собственно, сам термин «пуруша» происходит от корня «pūr» или «pṝ» –
«быть полным, наполненным»; «наполнять». Собственно, и в русском он сохранился именно
в этих словах. Пуруша – это тот, кто наполненный. В Ведах пуруша – это Мужчина, тот, кто наполнен
мужской силой. И хотя этот термин в Санкхье немножко «сдвинулся», но от этимологии
далеко не уйдешь. Онтологическая цель декларируемая этим фрагментом – это
избавление от страдания и, в пределе, достижения кайвальи.
Термин «кайвалья» это абстрактное
существительное от прилагательного «кевалам» – «быть одному», то есть
«обособленность». Если брать европейскую традицию то это чем-то напоминает
стоицизм, идеалом которого была автаркия. В обоих случаях это некие
состояния, когда ты обособлен от влияния страдания посредством вивеки,
различения. «Мудрец не скорбит ни о живых и ни о мертвых», потому что он
обладает различающим знанием, которое разотождествляет его с ложными
отождествлениями. Однако, речь идет уже не о разотождествлении Драштара с
вритти, а Пуруши с Прадханой (Пракрити).
heyaṃ duḥkham
anāgatam ॥ 16॥
16. (2) Еще не наступившее страдание [есть то,
что] должно быть устранено.
Draṣṭṛ-dṛśyayoḥ saṃyogo
heya-hetuḥ ॥ 17॥
17. (2) Соединение видящего и видимого есть
причина того, что должно быть устранено.
Замечу, что разница принципиальна. Вритти
– продукт читты, т.е. нашей же психики, а Прадхана – это объект реальности. Да
и речь идет не о познании. Точнее, познание становится не целью, а лишь
средством устранения страдания.
Так что этот вид йоги – это действительно
совсем о другом, чем йога первого фрагмента.
Третий фрагмент – Восьмичастная йога, то, что чаще всего цитируется в связи с
Йога-сутрой. Парадокс Восьмичастной йоги, в том, что она не имеет никакого
отношения к кайвалье. Ее цель еще более прозаическая – овладение сиддхами,
вибхути, т.е. сверх-паранормальными возможностями (как ошибочно думают). Но
если мы посмотрим на конкретные вибхути, которые перечисляются в третьей главе
то увидим, что это отнюдь не хождение по воздуху и прочая мистическая
дребедень. Это познавательные сиддхи.
Первая половина сутр третьей главы строится по
следующему принципу: самьямой (то есть,
совершив самьяму, а именно дхарану, дхьяну, самадхи) на таком-то объекте, мы
познаем то-то. По сути, это некоторая специфическая когнитивная
психотехника. И самадхи в данном случае, она же самьяма, интеллектуально-ориентирована. Но при этом самадхи не конечное
состояние и цель, а лишь хорошо заточенное
орудие познания, применяемое к разным целям. И прерывается этот кусочек только
семью строчками в конце третьей главы, где явно меняется стиль, и в Йога-Сутре
появляются глаголы. Точнее, один глагол «джайянте» – «рождаются», который как
бы отделяет явно добавленный фрагмент.
Вся остальная Сутра написана в именном
стиле, в ней до этого встречается лишь один глагол, в конце второй главы (и то, я думаю,
что он тоже заимствованный). Несколько строк после этого разделителя
написаны совершенно в другом (но тоже
едином) стиле. Формула которого: От победы над тем-то обретается сиддха
такая-то. То есть, кроме идеи совершения самьямы, как познавательного акта
над чем-то, появляется момент совершения «победы» над первоэлементом, победы
над бхути, праной и т.д. Это дает основание выделить эти строки в отдельный (четвертый)
фрагмент, который я назвал «шаманская
героическая вставка». Героическая потому, что автор воспринимает
взаимодействие с тонкой реальностью как некоторую победу. Победу над духом,
например, как в шаманских традициях. Собственно, шаманская традиция хорошо
известна в Индии, в мифологии которой были видьядхары,
то есть, сверхъестественные существа, которые «победили» видью и присвоили ее себе. Собственно тема духов и возникает в
одной из сутр фрагмента, что и дало мне основаниеи назвать его Шаманско-героическим.
Sthāny-upanimantraṇe saṅga-smayākaraṇaṃ punar aniṣṭa-prasaṅgāt ॥ 51॥
51. (3) В случае приглашения
от [существ], находящихся на [более высоких] ступенях [бытия, йогин не должен испытывать]
ни тщеславия, ни радости, так как нежелательная привязанность [может появиться]
вновь
В сутрах данного фрагмента бросается в
глаза, что обещанные ими сиддхи уже не когнитивны, а весьма материальны и
телесны. И явно утилитарны.
Пятый фрагмент Йога-сутры не локализован
в одном месте, а как бы слегка «разбрызган» по тексту. Однако, его объединяет
специфический взгляд на структуру психики и практики, который явно выбивается
из всего остального текста. Я назвал его «Традицией Экаграты», однако в
нем явно проглядывается ранний буддизм. При этом данный фрагмент достаточно
целостен, поэтому я не соотношу его с буддийскими вкраплениями, которые
планирую рассмотреть в одной из следующих статей.
Суть взгляда состоит в том, что психика
человека лишается своей онтологической основы (драштара или пуруши). Есть лишь
читта, которая может быть целостна (экагра), собрана (прасада) или напротив
разорвана и разбросана (викшепа). Задачей предлагаемой йоги является именно ее
собирание. Таким образом, авторам этой модели не нужны ни концепция вритти, данная в первом фрагменте (ее с
успехом заменяет концепция паринам), ни Прадханы из второго. Примечательно, что
самадхи и ниродха для авторов данного фрагмента всего лишь одна из паринам – т.е. видоизменений читты.
sarvārthataikāgratayoḥ
kṣayodayau cittasya samādhipariṇāmaḥ ॥ 11॥
11. (3) Самадхическое изменение сосредоточения
есть прекращение многонаправленности сознания и возникновение его
однонаправленности (экаграты).
Заметим, что в такой модели термин
«самадхи» уже начисто лишен познавательного содержания и сведен лишь к
переживанию целостности, что полностью коннотирует с ранним буддизмом.
И наконец, всю четвертую главу следует
считать отдельным куском, потому что она вообще не имеет никакого отношения к
предыдущему тексту. Это многократно обсуждалось в научной литературе, да и в
этом блоге, поэтому повторяться не будем.
Для желающих рассмотреть повнимательнее я
сделал файл текста с разметкой, который и размещаю здесь. Происхождение каждой
из Традиций и ее датировку, а также источники буддийских вкраплений рассмотрим
в следующих статьях.
(ПРОДОЛЖЕНИЕ И РАЗЪЯСНЕНИЯ СЛЕДУЮТ)
Махариши Махеш Йоги сказал, что знание истинно если оно соответствует шести индийским философиям. Думаю ваш анализ сутр, существенно прояснит их понимание если в него включить Вайшешику Канады. Без понимания природы первичной субстанции трудно понять что есть познаваемое, а что процесс познания. Хотя Вьяса в комментарии к сутре 1.2 акцентировал на этом внимание, но у вас анализ этого момента упущен, или я его пропустил. Если можно остановитесь подробнее на анализе комментария Вьясы к сутре 1.2.
ОтветитьУдалить